– Эрта сказала, что он может и не умереть, поэтому я стала молиться, но тут Дарель принялась плакать, и я…

– Твоя кузина с ранних лет подает тебе плохой пример, малышка. Но ты правильно сделала, что стала молиться, потому что Олден нуждается в твоих молитвах, чтобы быстрее поправиться. Но неужели ты думаешь, что он будет доволен, увидев, как ты плачешь, вместо того чтобы радоваться, что он еще жив после схватки с нашими смертельными врагами? – Ему не хотелось лишний раз ругать ее за слезы, потому что она была очень робким ребенком и плакала по любому поводу. Вместо этого он взял ее на руки, вытер мокрые красные щеки и сказал:

– Иди ложись в кровать, Меган, и молись за Олдена, пока не заснешь. Ну, беги. – Он поцеловал ее в лоб и опустил па пол.

– Спасибо, Ройс, – раздался слабый голос Олдена, когда дверь за Меган закрылась. – Не знаю, как долго у меня хватило бы сил притворяться, что я сплю, потому что всякий раз, когда я приоткрывал глаза, Дарель разражалась воплями, умоляя меня не умирать.

Ройс расхохотался и подвинул стул к кровати.

– Этот болван Селдон сказал мне, что ты ранен в живот, и, клянусь Богом, я уже не рассчитывал застать тебя в живых и уж, тем более, не надеялся, что ты в состоянии разговаривать!

Олден попытался было улыбнуться, но тут же сжал зубы от боли.

– Мне повезло, удар пришелся чуть вбок, не то у меня все кишки выпали бы наружу. Бог мой, ну и боль! И подумать только, это сделал совсем молоденький парнишка, да еще с самыми красивыми глазами, которые мне только доводилось видеть!

– Опиши мне его, и, если он находится внизу среди пленников, я прослежу, чтобы он хорошенько помучился, прежде чем умереть.

– Ройс, он же совсем мальчик, которому вовсе и не следовало бы там быть!

– Если их дети участвуют в набегах, они должны быть готовы к тому, чтобы умереть, – сердито сказал Ройс.

– Значит, ты собираешься убить их?

– Да – Но почему?

– Ты сам знаешь почему, – мрачно ответил Ройс.

– Да, я знаю, почему ты этого хочешь, но тебе не кажется, что будет лучше использовать их? Они разбиты наголову. Мы захватили их корабль, и Уэйт сказал мне, что он был нагружен богатыми товарами, которые теперь принадлежат тебе. Лайман постоянно жалуется, что наши рабы недостаточно сильны, чтобы перетаскивать огромные камни и строить из них стену. Посмотри, сколько месяцев ушло только на то, чтобы притащить их сюда. Он уже пускает слюни, глядя на могучие спины пленников. Ты должен сам признать, Ройс: эти викинги способны построить стену вдвое быстрее, к тому же будет весьма забавно, если им придется возводить укрепления для защиты от своих же собратьев-датчан.

Но выражение лица Ройса не изменилось.

– Я вижу, вы с Лайманом уже успели спеться на этот счет.

– Да он только об этом и говорил всю дорогу, пока вез меня сюда на телеге. Но он прав, Ройс. Зачем убивать их, если от живых тебе будет намного больше пользы?

– Ты знаешь, что я люблю тебя больше, чем родного брата, Олден. Как же ты можешь предлагать мне жить рядом с ними, постоянно думая о том, что они могут сбежать, предварительно перерезав нас всех во сне?

– Я этого не предлагал. Можно принять достаточные меры предосторожности, чтобы этого не случилось. Просто я предлагаю тебе подумать, прежде чем расправиться с ними.

Дверь открылась, и на пороге появилась Дарель. Глаза ее теперь были сухими, но она все равно бросала злобные негодующие взгляды в сторону Ройса. Они выросли вместе, все трое. Олден был на год моложе Ройса, а Дарель на два года моложе своего брата. Они были единственными близкими Ройсу людьми, за исключением Меган, и он любил их обоих. Но иногда ему страстно хотелось оказаться где-нибудь подальше от Дарель – так трудно было выносить ее капризы и беспричинные истерики.

– Итак, ты обвинил меня в том, что я не даю ему спать, а сам что делаешь? Заставляешь его разговаривать, задаешь вопросы об этих проклятых язычниках?

Ройс воздел глаза к небу, потом улыбнулся Олдену.

– Оставляю тебя на попечение твоей сестры. И вышел из комнаты, а Олден с тоской посмотрел ему вслед.

Глава 9

Ройс наблюдал, как его сестра пробежала через зал, выглянула в открытую дверь, потом повернулась, нахмурившись, и побежала обратно к лестнице, по которой только что спустилась вниз. Он окликнул ее прежде, чем она успела поставить ногу на первую ступеньку. Она направилась, но уже не так быстро, к длинному столу – туда, где он одиноко сидел за утренней трапезой. Сама она уже позавтракала вместе со своей служанкой, Уделой.

Дарель, которая была все еще сердита на него за вчерашнее, отказалась сесть с ним за стол, однако с того места, где она склонилась над одним из раненых, наблюдала за происходящим. Она заметила, с какой нерешительностью Меган приближалась к своему грозному брату.

Скованность Меган в его присутствии стоила Ройсу немалых мучительных переживаний, потому что он сам был виноват в этом. В течение первого года после того, как Ройс потерял стольких близких ему людей во время набега викингов, он вел себя отвратительно. Меган же была еще слишком мала, чтобы понять, что он чувствовал и почему был так груб со всеми, в том числе и с ней. Она стала бояться его и так и не смогла преодолеть этот страх, хотя он, как только понял, что происходит, начал обращаться с ней с подчеркнутой нежностью и заботой.

У нее развилось множество комплексов – она стала бояться незнакомых людей, громких голосов, ссор, и во всем этом он винил только себя. Он знал, что она любит его. Она всегда бросалась к нему, если нуждалась в защите. Но в тоже время она была с ним так стеснительна, так робка и покорна, словно постоянно боялась, что он отругает или даже накажет ее. На самом деле она вела себя так со всеми мужчинами, но Ройс очень близко принимал к сердцу то, что для него она не делала исключения.

– Ты испугалась выйти из дому? – ласково спросил он, когда она наконец остановилась возле него и опустила голову.

– Нет, мне только хотелось взглянуть на викингов. Удела сказала, что это плохие люди, но мне они показались самыми обыкновенными ранеными воинами. – Она бросила на него быстрый взгляд, словно не знала, как он воспримет ее слова, но, увидев его улыбку, немного расслабилась.

– А ты не думаешь, что они могут быть ранеными плохими людьми?

– Может быть, но все равно они не показались мне такими уж плохими. Один из них, по-моему, даже улыбнулся мне. Ройс, неужели такие молодые люди могут быть уже настолько испорченными? Я думала, что человек должен долгое время жить в грехе, прежде чем стать совсем дурным.

– Эти люди не верят в Бога, который мог бы отвратить их от греха, поэтому не важно, молоды они или нет.

– Удела говорит, что еще их делает плохими то, что у них много богов.

– Нет, это только лишь делает их язычниками, приносящими жертвы своим богам. Ты боишься их?

– Да, – робко созналась она. Неожиданно для себя он спросил:

– Меган, как, по-твоему, я должен поступить с ними?

– Заставь их уехать отсюда.

– Чтобы они могли вернуться в следующий раз и снова напасть на нас? Нет, этого я не могу допустить.

– Тогда сделай их христианами. Ройс рассмеялся, услышав такое простое решение.

– Это может сделать лишь наш славный, но не я.

– Тогда как же ты поступишь с ними? Удела думает, что ты их убьешь. – При этих словах Меган поежилась.

– Удела слишком распускает свой язык, – нахмурился Ройс.

Меган снова опустила глаза.

– Я сказала ей, что ты этого не сделаешь, потому что они больше не сражаются, а ты можешь убить человека только на поле битвы.

– Иногда бывает необходимо… – Он остановился и покачал головой. – Это неважно, малышка. Что ты скажешь, если я заставлю их строить нашу стену?

– А они согласятся работать на нас?

– О да, я думаю, что они согласятся, если у них будут для этого достаточно веские мотивы, – ответил он.